Вице-президент КХЛ Василий Курсин, рассказывает о том, как начинается и развивается карьера хоккеиста в России; о нюансах подготовки, объёмах тренировок и влиянии различных факторов.
Василий Курсин трудится в спортивной отрасли более 18 лет, из которых почти десять — в Континентальной хоккейной лиге. За это время участвовал в множестве разнообразных программ и проектов; сейчас на посту вице-президента КХЛ, выполняет широкий спектр деятельности, направленной на развитие как Лиги, так и отечественного хоккея в целом. В том числе занимается реализацией программы мероприятий по сокращению количества спортсменов, переходящих в иностранные профессиональные хоккейные лиги, утверждённой министром спорта Российской Федерации.
— Попробую системным языком описать, что такое карьера хоккеиста: начиная с самых ранних этапов подготовки, и заканчивая попаданием в клуб КХЛ. Ко всем процессам в жизни можно подойти научно. Самый простой способ, как правило — это взять карьеры всех хоккеистов, которые попали в профессиональные команды, посмотреть, как они строились, и найти общие вещи. Что они делали, как они доходили до команд КХЛ. Меняли школы пачками, или нет? Есть ли среди их родителей профессиональные спортсмены? Таким образом можно выделить несколько траекторий, которые с наибольшей вероятностью доводят до профессионального хоккея. К сожалению, подобных работ пока никем не проводилось.
— Как раз сейчас КХЛ занимается таким исследованием.
— Да, мы начали проводить подробное анкетирование, о результатах говорить преждевременно, поскольку мы на ранних стадиях цифровизации хоккея: спортивные дневники, электронные дневники. То есть раньше это всё было: тренеры вели записи в журналах, но это существует в разрозненном бумажном виде и не поддаётся никакой аналитике. С точки зрения рекомендаций карьерного пути анализ двух сотен спортсменов отдельной хоккейной школы не даёт вообще ничего. Вот когда будет проанализировано 20 или 100 тысяч результатов деятельности, тогда можно определить какие-то закономерности. В целом необходимо отметить, что вопрос построения карьеры хоккеиста — это не какая-то уникальная вещь. Этим задаются в разных странах. Мы концентрируемся на карьере в России, но стоит привести примеры — общие вещи и различия.
— Один из ключевых компонентов, вероятно, объём тренировок?
— Да, и он у нас и за рубежом примерно одинаков. Для каждого возраста есть определённая нагрузка, которая нормально усваивается ребёнком и потенциально может привести к результату. До перехода в молодёжный хоккей это примерно 15, максимум 20 часов в неделю — они включают и лёд, и отдельно катание и бросковые тренировки, и «землю», и игры. Весь этот объём нагрузки у нас прописан в виде федерального стандарта подготовки в государственной школе или частной академии. ФХР разработала тренировочную программу «Красная машина», в которой всё есть: сколько часов требуется на теорию, сколько на практику. Если ребёнок выполняет весь объём и хорошо справляется с нагрузкой, то у него достаточно высокие шансы попасть в большой хоккей.
— Разве у нас все школы занимаются по единому стандарту?
— К сожалению, нет. Далеко не везде федеральный стандарт обеспечен объёмом льда и количеством тренеров. Например, в плане стоит 15 часов в неделю, необходимые чтобы выйти на нормальный хоккейный уровень, а школа может предоставить только пять. Где добрать остальные десять часов? На дополнительных занятиях и подкатках. Либо вообще не добирать. В самых младших группах объёмы чуть меньше, но там всё равно ребята занимаются по три-пять раз в неделю, и с пяти до шести лет набирают порядка 250-300 часов на льду. И разница между таким ребёнком и его ровесником, накатавшим в два (а то и в три) раза меньше часов, будет просто огромная. Но существует популярное заблуждение, что этими часами можно решить проблему: если ребёнок будет тренироваться с утра до вечера, придёт результат. На самом деле всё работает по-другому. Возникает перетренированность, и как результат — травмы. Ребёнок выпадает из тренировочного процесса, и объём часов всё равно выравнивается. Или же он элементарно устаёт, у него падает иммунитет, он, предположим, простудился — пропускает тренировки и опять получается тот же объём нагрузки. Эти стандарты подготовки пишут профессиональные люди; все объёмы обусловлены реакцией организма.
— 15 часов в неделю — это два с лишним часа в день, если без выходных; а с выходными получится ещё больше. А 20 часов — это вообще почти по три часа ежедневно, или более трёх с выходными. Не многовато ли для ребёнка?
— Это время не только на льду. Ребёнок вышел на улицу — мячик погонял или по банкам шайбу покидал — это тоже можно засчитать в нагрузку. Раньше так и было: пару-тройку часов в неделю покатались в спортивной школе, а всё остальное время тренировались дома, бегали на улице. В неделе ведь гораздо больше двадцати часов.
— В наше время дети на улице почти не гуляют.
— Да. Большую часть времени ребёнок проводит с родителями или в школе, или вообще предоставлен сам себе. И то, чем он занят в это время, тоже влияет на тренировочный процесс. Перегрузки в школе, эмоции, что-то не поделил с товарищем, или с девочкой отношения не ладятся — всё это складывается в эмоциональный фон, нагнетает психологическую и физическую усталость. Также крайне негативно влияет сложная логистика, если нужно два часа доехать до тренировки и два часа обратно, ещё и уроки делать, в результате — хронический недосып. Если в семье у ребёнка мама или папа профессионально занимался спортом, там зачастую строгий внутренний режим: подъём, отбой; родители следят за питанием и всеми нюансами. Такие немногочисленные семьи являются своего рода помощниками тренеров в подготовке тренировочного процесса. Если родители не выстраивают деятельность ребёнка вне тренировочного процесса, сильные тренеры объясняют им, что важно, что неважно; пытаются договориться. Но это не всегда получается. У родителей, которые идут на диалог, слушают тренера, больше шансов, что их дети дорастут до профессионального хоккея. Особенно важно всё внетренировочное время с 11 лет и вплоть до команды МХЛ. Многие академии создают интернаты и стремятся это время регулировать: чтобы всё было чётко выстроено. Не для того, чтобы роботизировать процесс, создать военную выдержку, а ради того, чтобы всё не пошло в сторону. Это профессиональный спорт, и чтобы освоить профессию, необходимо от чего-то отказаться: например, не пойти с друзьями на вечеринку. Так происходит не только в спорте, а в любой профессиональной деятельности. Люди с утра до вечера занимаются музыкой, творчеством, или какой-то отдельной наукой; и те, кто добивается успеха, имеют на одной чаше весов этот успех, а на другой — огромный багаж отказов от чего-то. Свежий пример: у нас недавно было две крупные киберспортивные победы по Dota и Counter-Strike, все СМИ написали об этом. Не думаю, что все внимательно читали, как эти ребята готовились, тренировались и чего лишались — кто-то даже приостановил учёбу в МГУ. Это всё тоже про мастерство, про количество часов и тренировки.
— Если школа «попадает в стандарт», то в подкатках необходимости вообще нет?
— Если школа обеспечена современной инфраструктурой, полным объёмом льда, ОФП, дополнительными занятиями, бросковыми зонами и так далее, то подкатки могут навредить. Необходим мониторинг физического и психологического состояния, здоровья ребёнка. А это есть далеко не во всех профессиональных клубах и не во всех видах спорта. Бывает, спортсмен получил на тренировке микротравму, это никак не отследилось, он похромал пару дней, и вроде бы поправился. А потом эта микротравма превращается в более серьёзную травму. Федеральный стандарт у нас начинается с восьми лет, а до этого ребята занимаются в платных группах; там может быть разное количество тренировок — от трёх до пяти в неделю — но уже на этом этапе ребёнка можно «передавить», он станет сильно уставать. Здесь очень важно мастерство тренера. Когда мы начали проводить исследование построения карьеры в России, многие родители хоккеистов отмечали нехватку тренеров, которые умеют работать с маленькими детьми. Это особый контингент, и на этом этапе основная задача — заинтересовать. Не замучать техникой, а вовлечь и за достаточно длительный период времени — это пять-восемь лет — подготовить к более серьёзным нагрузкам. Обычно к 12 годам уже понятно, имеет ли ребёнок спортивные перспективы.
— Спортивные, или конкретно хоккейные?
— У ребёнка в первую очередь должна быть база — он должен прыгать, бегать, быть физически готовым. Хоккейная подготовка — это здорово, но практика показывает, что к 10–12 годам все выравниваются. То есть если кто-то не добрал по, допустим, броскам, он потом добирает. Есть огромное количество примеров из прошлого, когда начинали и в восемь-девять лет, и даже в 12, и достигали уровня олимпийских чемпионов. Если заложена хорошая физкультурная база, то в чисто хоккейных технических компонентах ребёнок наверстает упущенное. А если такой базы нет — ребёнок слабый, отжиматься не может, растяжка слабая, добавим сюда же неправильное питание и отсутствие дисциплины — времени, чтобы всё это выстроить, тренеру просто не хватит. Нельзя проводить по три тренировки в день. Телу необходим отдых, а процесс должен усваиваться. Он растягивается на довольно длительный период, а запихнуть его в год форсированной подготовки практически невозможно: наверное, только полпроцента людей выдержит такие нагрузки, чтобы с условного нуля прыгнуть на приличный уровень.
— С чего вообще начинается хоккейная карьера?
— Есть три «точки входа» в хоккей. Первая — через институт боления родителей. Люди ходят на игры, смотрят по телевизору; потом у них появляются дети, и они приводят их в тот вид спорта, который им нравится. Сюда же можно отнести и детей хоккеистов.
Вторая — когда родители не интересуются хоккеем, но у них есть знакомые, у которых сын уже занимается им. Или у ребёнка родителей, не интересующихся хоккеем, есть друг, который им занимается.
Третья «точка входа» достаточно экзотическая. Родители поставили ребёнка на коньки, просто потому что любят физическую активность — чтобы хорошо проводить время на катке. Тренер замечает ребёнка, достаточно хорошо катающегося, спрашивает у родителей: «Где-нибудь занимаетесь?», и, услышав отрицательный ответ, приглашает к себе на просмотр.
— Так бывало в Советском Союзе, но сейчас, наверное, тренеры не ходят по городским каткам?
— Я разговаривал с руководителем одной из школ. Он давал задание своим тренерам обходить дворовые катки и катки массового катания, смотреть перспективных ребят для набора в школу. Сейчас действуют различные ковидные ограничения, но вообще у нас к новогодним праздникам заливается огромное количество катков, там катается масса ребят, и зачастую они даже не знают, что под боком есть хоккейная школа. И примерно 20 % детей с этих массовых катков попадают в начальную подготовку в спортивные академии и школы. Какой-то процент из них затем поднимается и выше — в МХЛ, ВХЛ, КХЛ.
— И каков этот процент?
— Мы проводили специальное исследование; где-то он выше, где-то ниже — сильно влияет региональная специфика. В принципе — так же, как в ВУЗах. На бюджет конкурс хороший, в топовый ВУЗ на нетоповый факультет — 20-30 человек на место, а на топовый факультет может быть и 200-300. В среднем можно сказать, что в команду МХЛ пробивается один юниор из двадцати.
Отдельная тема — это критерии отбора. Система скаутинга: вижу/не вижу ребёнка, достаточно/недостаточно информации по нему, потому что в Москве сильный чемпионат, а в регионах немного другая специфика. Ещё одна отдельная большая тема — переходы из одной школы в другую. Мы много общаемся с родителями, и зачастую бывает кто-то говорит: «Мой сын показывает отличные результаты, нас позвали на просмотр в академию…» — и называет какой-нибудь крупный клуб КХЛ. То есть человек задаётся вопросом, не перевести ли ему ребёнка из школы, в которой он чему-то научился, в школу, где этому научить не могут — иначе б и не звали, а своих бы учили.
— Сейчас, по крайней мере в Москве и области, где школ очень много, дети буквально косяками переходят из одной команды в другую. Кто-то пытается пробиться в более сильную академию, кто-то, наоборот, опускается классом ниже, где полегче играть и есть возможность получать гораздо больше игрового времени, кто-то просто перемещается вслед за «своим» тренером, или убегает от «плохого» тренера. Это проблема?
— Всё по-разному. Есть вынужденные ситуации. В каких-то регионах может быть 200 человек на место. Это не значит, что ребята, которые не прошли этот конкурс, плохие хоккеисты; просто регион не готов создавать ещё три-четыре молодёжные команды. Им приходится переезжать туда, где больше команд, либо где слабые школы.
— Ну и нельзя обойти вниманием такой животрепещущий вопрос, как отъезд в североамериканские юниорские лиги. Большинству ребят не удаётся через них пробиться выше; более того — по возвращении на родину они выглядят слабее, чем были год или два назад.
— Если чётко и планомерно выстраивать карьеру, то в любом случае шансы заиграть в России значительно выше, чем за рубежом. Огромное количество проблем связано с переездом — бытовые, знание языка. Но главное, что при переезде с тебя сразу же будут требовать результат, а твоей подготовкой заниматься никто не будет. Нужны дополнительные занятия — нанимай за свой счёт частного тренера, накатывайся; это уже всё от твоего профессионализма зависит, ну или как родители договорятся. Сейчас в России играют хоккеисты, которые съездили за океан попробовать свои силы, не заиграли там, и вернулись — иногда в обиходе это называют «перезапустить карьеру». Если сезон просидел на лавке, прежний темп набрать впоследствии уже сложно. Благо, у нас здесь настолько высокий уровень, который повышает шансы эту карьеру «перезапустить». Уезжать можно уже готовым хоккеистом — когда прошёл все стадии подготовки, когда понимаешь, что такое победы на высоком уровне.
Досье
Василий Анатольевич Курсин
Родился 30 июля 1987 года.
Спортивный топ-менеджер, эксперт.
Карьера: с 2013 года — постоянный эксперт программы «Спорт» Благотворительного Фонда Елены и Геннадия Тимченко, активно вовлечён в программу развития детского ледового спорта «Добрый лёд»; 2013-15 — член Правления ВХЛ; 2014-15 — секретарь Попечительского совета ФХР; с 2014 — член Правления КХЛ. В 2018–2021 годах принимал активное участие в запуске и развитии академии «Спартак», в том числе хоккейной школы ГБУ «СШ «Академия Спартак» Москомспорта. С 2020 — вице-президент КХЛ.
Источник: КХЛ